Да-да... не скоро - не заметишь как подкрадётся...

Подпись автора

Дефицит львов - не повод ценить шакалов

Советы бабушки, которые 100% работают и спасают психику:

1. Когда тебе плохо - начни мыть полы руками. Без перчаток.
Бабушка говорила:
Мозг надо опустить в тело.
Ты чувствуешь грязь, усилие, тяжесть, холод - и возвращаешь себе контроль.
Это не про чистоту, а про заземление.
Пока ты только в голове, ты в тревоге. А когда ты с тряпкой - ты в моменте.

2. Перед важным решением переспи три ночи.
Не одну.
Три.
Потому что в первые сутки тебя ведёт эмоция, во вторые страх, а только на третьи начинает думать голова.
И реально сколько раз ты жалел, что поспешил?
А сколько раз жалел, что подождал?
Вот именно.
Мудрость - это пауза между импульсом и действием.

3. Если не можешь проснуться облей ноги холодной водой.
Не душ, не моржевание, а именно ноги.
Она говорила: Ты включаешь землю.
И правда, тело просыпается, мозг цепляется за реальность, уходит ватность.

4. Когда ничего не помогает - начни что-то жарить на сковородке.
Любую еду.
Даже если не хочешь есть.
Звук, запах, тепло - это сигнал безопасности для мозга.
Типа 'если я готовлю - значит, я жив'.
Проверено: возвращает в себя лучше медитации. Особенно в те дни, когда всё разваливается.

5. Если всё раздражает - выйди на улицу и иди, пока не устанешь.
Без телефона, без цели, просто вперёд.
Не беги от проблем, а выгуливай их.
Бабушка говорила: Злость - это сила, которую надо прожечь, а не подавить.
И чем быстрее ты пройдёшь через неё тем быстрее она уйдёт.
Без вреда. Без слов. Без срывов...
(с)

Подпись автора

Дефицит львов - не повод ценить шакалов

Оставь в покое тех, кому НЕ НАДО..
Не мести ради. Ради здравого смысла.
Если человеку не надо тебя видеть, слышать, вести с тобой диалог, обмениваться мнением, участвовать в общих проектах, так или иначе проявляться, испытывать к тебе ответный интерес и далее по списку всё остальное, из чего складываются полноценные человеческие отношения, то вот, собственно, и ответ.
Причём, НЕ НАДО можно и не озвучивать - оно очевидно отсутствием человека.
Можно заняться любительской созависимой драматургией и сочинить себе в утешение много красивых ответов на тему, что ему, на самом деле, НАДО, просто он не может, просто у него такие обстоятельства, просто к нему нужно отыскать другой подход, просто он ещё не готов, просто надо подождать, просто надо его спасти, просто надо что-то изменить в себе, просто надо предложить по-другому...но к чему она, эта драматургия, если только кто-то один прыгает в ней воробьём, а другой в это время живёт абсолютно иной жизнью?
Можно предложить и можно оставить дверь открытой на какое-то время. Будет НАДО - откликнется, а ты решишь, остался ли отклик у тебя.
Всё остальное - оккупация, которая несправедлива и в которой даже лучший результат - это захват трофея или жалкое прозябание на обочине чужой жизни.
Не взаимодействие.
Понимаете, только наличие глубокой внутренней поломки заставляет думать иначе и верить в то, что взаимность можно выждать или выпросить.
А ещё - нестерпимая боль внутри, которая не хочет смириться с тем, что НЕ НАДО может быть даже маме...даже собственному взрослому ребёнку...даже тому, для кого ты готов отдать всё.
Но так случается.
Оставь в покое тех, кому НЕ НАДО. И будь честен там, где НЕ НАДО тебе...(с)

Лиля Град

Подпись автора

Дефицит львов - не повод ценить шакалов

Мне с тобой пить не о чём — и это не про презрение. Это про резонанс.
Не про то, что ты хуже.
Не про то, что я лучше.
Это про то, что мы — на разных частотах.
Как будто один слушает джаз в наушниках, а другой — бьёт в барабан посреди тишины.
Ни один не прав, ни один не виноват. Просто музыка — разная.
С кем-то — не о чём пить.
Не о чём молчать.
Не о чём смеяться в середине ночи.
Не о чём «терять время» — потому что оно не теряется, а проходит мимо.
Сквозь. Как ветер сквозь решётку.
А с кем-то — о чём.
Даже если молчишь.
Особенно если молчишь.
Потому что молчание с ним — не пустота, а разговор без слов.
Ты не объясняешь — он понимает.
Ты не оправдываешься — он и так знает, откуда у тебя эта боль в голосе.
Несовпадение — не провал. Это фильтр.
Он спасает от бессмысленных споров до хрипоты.
От попыток втиснуть себя в чужие ожидания.
От обид на то, что «он не увидел во мне лучшее».
Он просто не настроен на этот канал.
И ты — не антенна для всех подряд.
Ты не обязана нравиться всем.
Ты обязана быть рядом с теми, кто слышит тебя.
Кто не ждёт, пока ты станешь другой, чтобы остаться.
Кто не считает твои странности «проблемами для исправления».
Совпадение — не про одинаковость.
Вы можете спорить о книгах, ненавидеть одну и ту же погоду по-разному, слушать разный рок.
Но вы — одного поля ягода. Вы — одного дыхания.
Вы чувствуете одно и то же в тишине, видите красоту в одном и том же хаосе.
И вам хорошо — просто потому что вы рядом.
Ты не переделываешь его.
Он не исправляет тебя.
Вы — приняты: с тараканами, с прошлым, с тревожными ночами и детскими страхами,
которые до сих пор живут в уголке души.
Любовь, дружба, близость — это не про усилия. Это про лёгкость.
Про то, что с ним ты можешь быть собой — и это не требует объяснений.
Так что не доказывай, не уговаривай, не возвращайся туда, где с тобой «не о чём».
Там не пусто — там просто не твоя частота.
А там, где «о чём», — узнаешь сразу: по теплу, по молчанию,
по тому, как легко становится на душе.
Будьте с теми, с кем есть о чём.
Даже если вы молчите.
Особенно если вы молчите.
(metera)

Подпись автора

Дефицит львов - не повод ценить шакалов

«Жизнь — это хореография. Ничего не проси, ничего не жди и принимай все спокойно. Я так рассуждаю: «Что люди обо мне говорят или думают, меня не касается. Я такой какой есть, и делаю то, что делаю, просто ради забавы — вот как устроена эта игра. Чудесная игра жизни на ее собственном поле. Здесь нечего выигрывать и нечего терять, здесь не надо ничего доказывать. Не надо выворачиваться наизнанку — чего ради? Потому что я по сути своей никто и всегда был никем». Это пришло ко мне лет десять назад во время глубокой депрессии, когда я сидел в одном римском отеле. Я повторял это про себя как заклинание. И с тех пор в моей жизни произошло много удивительных событий».

Энтони Хопкинс

Подпись автора

Дефицит львов - не повод ценить шакалов

"У ВАС АНАЛИЗЫ ТРУПА"
(Реальная история)

«Её везли на кресле по коридорам областной больницы...
— Куда? — Спросила одна медсестра другую. — Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась: - Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на неё с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом она узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
— Врач сказала в отдельную, — повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне было абсолютно все равно, что в нем происходит.
Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет нас…
И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города — сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев … Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла …
— Ну и пусть, — сказала я себе. — Но ведь поняла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить ее всем сердцем.
Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех.
— Господи! — радовалась я. — Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны ее энергии. Казалось, Любовь стала плотной и в то же время мягкой и прозрачной, как океанская волна.
Она заполнила все пространство вокруг, даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной, пульсирующей водой. Мне казалось, все, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила! И это было слиянием мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.
Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвертой степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников.
Я понимала их трудности: о чем говорить с умирающим человеком? Который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица.
Я радовалась: когда бы я еще увидела их всех! А больше всего на свете мне хотелось поделиться любовью к Жизни — ну разве можно не быть от этого счастливым! Я веселила родных и друзей, как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни.
Все, слава Богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Примерно на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, сначала закатив истерику по поводу того, что мне нельзя вставать.
Я искренне удивилась:
— Это что-то изменит?
— Нет, — теперь растерялась врач. — Но вы не можете ходить.
— Почему?
— У вас анализы трупа. Вы и жить не можете, а вставать начали.
Прошел отведенный мне максимум — четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.
Врача было жалко. Любовь требовала радости окружающих.
— Доктор, а какими вы бы хотели видеть эти анализы?
— Ну, хотя бы такие. — Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела на меня, что-то пробормотала и ушла.
В девять утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
— Как вы это делаете?!
— Что я делаю?
— Анализы! Они такие, как я вам написала.
— А-а! Откуда я знаю? Да и какая разница?
Меня перевели в общую палату. Родственники уже попрощались и ходить перестали.
В палате находились еще пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было что-то срочно делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила:
— Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.
По палате поплыл запах свежего снега. К столу неуверенно подтянулись остальные.
— И правда снимает?
— Угу, — со знанием дела подтвердила я.
Арбуз сочно захрустел.
— И правда, прошло, — сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.
— И у меня … И у меня … — радостно подтвердили остальные.
— Вот, — удовлетворенно закивала я в ответ. — Как-то случай у меня один был … А анекдот про это знаешь?
В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
— Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даете!
Через три дня врач нерешительно попросила меня:
— А вы не могли бы перейти в другую палату?
— Зачем?
— В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжелых.
— Нет! — Закричали мои соседки. — Не отпустим.
Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи, просто посидеть, поболтать, посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно. Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком.
Торчащие в разные стороны концы платочка делали ее похожей на зайчонка. У нее был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у нее обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол. Пришедший на шум дежурный врач ошалело смотрел на нас, после сказал:
— Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.
Развернулся и ушел. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.
Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила все, что видела: книгу, компот, соседку, машину во дворе за окном, старое дерево. Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть. Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:
— Гемоглобин у вас на 20 единиц выше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.
Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она ошиблась с диагнозом, но быть этого никак не могло, и она это тоже знала.
А однажды она мне пожаловалась:
— Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть.
— А какой у меня диагноз?
— Я еще не придумала, — тихо ответила она и ушла.
Когда меня выписывали, врач призналась:
— Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.
Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30 процентов.
Жизнь продолжалась. Только взгляд на нее становился другим. Казалось, что я начала смотреть на мир сверху, и потому изменился масштаб обзора происходящего. А смысл жизни оказался таким простым и доступным.
Надо просто научиться любить, и тогда твои возможности станут безграничными, а все желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с любовью. И никого не будешь обманывать, не станешь завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так все просто и так все сложно.
Ведь это правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть это вспомнить».

Людмила Ламонова
Вселенная Мудрости

Подпись автора

Дефицит львов - не повод ценить шакалов

Мы живем в обществе, в котором грубые психиатрические симптомы — именно те симптомы, которые принадлежат настоящей психиатрии, выдаются за эталоны моды и поведения.
Психиатрические поражения ведут к нарушению нравственности, а нравственные искажения обязательно влекут за собой психические деформации.
Обратите внимание, сейчас активно пропагандируется неряшество — грязные засаленные волосы, рваные чулки, драные джинсы, полы пальто или рубашки разной длины или застегнуты не на те пуговицы. В психиатрических больницах знают, что в истории болезни есть такая графа: опрятность больного. Если больной не опрятен, это показатель очень тяжелого психиатрического расстройства. Когда человек постоянно носит рваные носки или чулки, не моет волосы или неправильно застегивает рубашку, это есть психиатрический симптом, который сегодня, к сожалению, существует в качестве признака молодежной моды».
Или возьмём героев многих боевиков и триллеров – это сверхсильные люди, которые решают свои проблемы, круша и уничтожая всё живое и неживое на своем пути. Этот эффект в психиатрии называется гипоидная шизофрения, в которой сочетается юношеская патологическая жестокость с патологическим отупением сердца, то есть патологическим бесчувствием.
Другое качество человека — излишний рационализм, который сегодня навязывается как прагматизм. Это тоже признак шизофрении. Обыватель часто думает, что шизофреник иррационален. Это не так. Шизофреник излишне рационален, но при этом бесчувственен. Собственно, к этому — «меньше эмоций, больше прагматизма» — и призывают сегодня молодых людей идеологи новой моды, но это очень тяжелый симптом.
А что такое разрушение интимного стыда с точки зрения психиатрии? Это не просто навязывание разного рода извращений, типа вуайеризма (когда по телевизору показывают то, что происходит в чужих спальнях), но и популяризация сексопатологических отклонений. А сексопатология — часть психопатологии.
Но самое главное в разрушении интимного стыда то, что, рассказывая молодым людям о безопасном сексе, их подталкивают к удовлетворению сексуального интереса, принижая ценность семейно-брачных отношений, которые являются важнейшим элементом в строительстве нормальной психики. При их отсутствии неизбежны различные нарушения, весьма болезненные для психики. Это ведет, в частности, к умственной деградации всего общества.

Ирина Медведева, директор Общественного института демографической безопасности

Подпись автора

Дефицит львов - не повод ценить шакалов