Мораль
Часто слышишь мнение, что все что связано с миром Инферно -  бесчеловечно, бездуховно и аморально.  Аха-ха-ха, глупцы! Творить  бесчеловечность можно и не преступая моральные нормы.
Однажды во время прогулки по земному городу, я увидела человека, который кормил хлебом уток.
- Что вы делаете, о тороватый из смертных, - задала я вопрос, - белый хлеб убьет этих птиц.
- Убьет, не убьет, на все воля божия, - дернул он плечами, - а я их просто кормлю, потому что не оскудеет рука дающего.
Мне  понравился его простой постулат, и я решила им воспользоваться: встав  на скамейку, я стала разбрасывать банкноты, ветер весело подхватывал их и  крутил в смерчах.
Сперва никто не обратил внимания, потом кто-то  разглядел, что деньги - настоящие, а дальше началась такая давка, что  пришлось расправить крылья и немного вознестись над скамейкой, впрочем,  это никого уже не интересовало.
- Что вы делаете?! - кричал мне любитель уток, пытаясь избежать поглощения копошащейся человеческой массой.
- Просто кормлю их, и не оскудеет рука дающего!

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Бесконечность
По асфальтовой дорожке, ведущей вокруг Патриарших прудов, неторопливо двигались трое молодых людей. Двое были девицами, причем настолько отличающихся в одежде и прическах, что только очень внимательный наблюдатель мог бы определить фотографическое сходство их лиц. Третий же -  высокий смуглый молодой человек с выдающимся горбатым носом, носил серый плащ, из под которого виднелись старомодные брюки в серую полоску. Он курил тонкую длинную сигарету, держа её в уголку  несимметричного рта.
Все трое шли в молчании, поддавшись каким-то своим мыслям, пока тишину не нарушила девица, с копной рыжих волос:
- Человеки придумали новую игру, - объявила она, - типа, выбираешь себе перса и живешь среди крокодилов и козлов. Круто!
Но двое других ее спутника энтузиазма не выразили, наоборот, их красноречивые взгляды оказались полны скепсисом.
- Бесс, - наконец, откликнулась вторая, темноволосая девица, - неужели тебе интересны эти компьютерные поделки?
Рыжая Бесс тут же обиделась и надула  намазанные яркой помадой губы:
- А чо?
- А то, - продолжала её темноволосая оппонентка менторским тоном, - не надо играть в игры людей, надо играть в самих людей!
- А люди очень недоверчивы, - подал голос их третий спутник, наградив каждую из девиц хитрым взглядом из-под старомодной фетровой шляпы.
- Зато жадные, - ухмыльнулась Бесс, - ни один не откажется от халявы, скажи, Шелл?
Темноволосая Шелл согласно кивнула:
- У людей масса пороков, легко поймать. Но Апекс, как мне показалось, говорил не об этом.
- Совершенно верно, ваше темнейшество, - тут же откликнулся горбоносый Апекс, - ваша проницательность на высоте. Ком тужур.
Внезапно в прореху низких облаков пробились лучи осеннего солнца. Они скользнули по черному пруду, прошлись по пожелтевшему газону и задержались на пути шагающей троицы.
- Какого фига? - нахмурилась Бесс.
Апекс и Шельма переглянулись и одновременно дернули плечами.
- А, в чем дело? - поинтересовался Апекс. - Что-то происходит?
- Ну да, зырь, видишь - свет с небес, прям на нас. Это чо? Это знак!
Шельма скептически дернула левую бровь и достала из кармана пальто темные очки:
- Иногда сигара, это просто сигара, - проворчала она, закрывая стеклами глаза.
- Сигара - всегда сигара! - начала спорить Бестия. - А луч сквозь тучи, - тут она энергично шваркнула подошвой мартенса по освещенному асфальту, - это знак!
- Младшее, ты серьезно? - Шельма наклонила голову, недоверчиво разглядывая физиономию сестры поверх очков.
- Гляделки! - азартно вдруг выпалила та, встретившись взглядом с Шелл. - Апекс, считай!
- Святые апостолы, - вздохнул Апекс, отправляя небу взгляд, полный вселенского страдания. - Ну, раз!
Звуки стихли, замерла колышущаяся вода в пруду, свет превратился в жидкий кисель, время медленно останавливало ход. Прошла вечность.
- Два, - голос Апекса выглядел странным мерцанием забавных иероглифов. Вторая вечность канула в лету.
- Три...
- Это бессмысленно, - фыркнула Шельма и, не отрывая взгляда от глаз противницы, щелкнула пальцами. В ту же секунду между сестрами сверху упал двухметровый шкап.
- Читер! - заорала Бестия.
- Ничья, - с облегчением выдохнул Апекс.
Время медленно разгонялось, набирая ход. Свет снова стал прозрачным, зашевелились редкие листья на ветках деревьев, по воде пошла рябь, вернулись уличные звуки.
- Дурацкая игра, - буркнула Шелл, обходя шкап. - Хочу сыграть в другую!
- В пятнашки? - наивно улыбнулась ей Бестия.
- Нет. Хочу сыграть в игру человеческого доверия. Это интересно.
- И главное - выгодно, - Апекс одобрительно кивнул. - Но это не просто, уж поверьте. Люди чувствуют фальшь, и легко ломают чары обмана.
- А я не буду наводить чары, - уголки подведенных черным карандашом  губ Шельмы чуть поднялись, обозначая улыбку, - я сыграю в открытую. Сразу скажу, что я - демон.
Теперь уже Бестия и Апекс удивленно переглянулись и вопросительно уставились на Шелл.
- Ча-во? - выдавила Бестия.
- Доверие должно подкрепляться честностью, - взяв любимый менторский тон, начала пояснять Шельма, - если я буду в человеческой личине, рано или поздно допущу промах. Потом еще... И доверие ко мне пропадет. Поэтому надо сразу объявить о своей сущности.
- Да, но люди нас боятся, - осторожно возразил Апекс.
- Верно. Поэтому я должна иметь серьезные ограничения.
- Всемогущий демон-инвалид! - заржала Бестия.
- Ущербность может оттолкнуть, - поддержал Апекс, - а вот, какое-нибудь сдерживающее проклятие.
- Браслеты! - продолжила Бестия. - На руках и ногах, как у картежников!
- Каторжников, - поправила её Шельма. - Но идея прекрасная, благодарю.

***

В тюрьму Каспер попал как и все - ни за что. В его случае действительно произошла ошибка, но никому до того не было дела. Приговор вынесен, и двадцать лет сибирской ссылки медленно, но неотвратимо,  становились реальностью. Почему его приписали к националистам, Каспер не знал. Его поймали, когда он, возвращался с фабрики, где работал разнорабочим в красильном цехе.
День прошел тяжело, старший мастер почему-то все время цеплялся к Касперу, считая, что парень ленится.
В свои шестнадцать Каспер вырос тонким и хрупким юношей, склонным к астении и меланхолии. В семье, где он рос, дела шли неважно: отец сильно пил и умер, когда Касперу было десять. Мать занялась шитьем, чтобы как-то свести концы с концами, но денег на жизнь не хватало. Со временем Каспер привык к тому, что мамы часто не бывает ночами, а днем от нее пахнет спиртным.
Жили они теперь на чердаке, где летом становилось невыносимо жарко, а зимой нестерпимо холодно. В крошечное окошко была видна крыша дома напротив и кусочек неба. По его цвету можно было судить день на улице или ночь.
В тот злополучный день Каспер возвращался домой и по дороге заглянул в кабачок, где подавали дивную пастилу к кофе. Спиртное тоже подавали, но Каспер всей душой ненавидел алкоголь. Едва он подошел к стойке, как за его спиной грубый голос рявкнул:
- Не двигаться! Руки вверх!
Тут же веселый гомон в кабачке стих, немногочисленные посетители замерли. Хозяин за стойкой медленно поднял руки.
- Эй, ты, парень, - продолжил голос и что-то больно ткнулось Касперу между лопаток, - ну-ка, пошарь там, в кассе. Живо! Толстяк, открывай копилку!
Хозяин повиновался и отворил ящик кассы. Каспер боком прошел к нему и начал доставать мятые купюры.
- Живее! - потребовал голос.
Вдруг хозяин, словно тюлень, нырнул вниз. Грохнул выстрел и тот час зеркало позади стойки покрылось паутиной трещин. В ответ громыхнула винтовка. Дробь чудом не задела ошеломленного Каспера, и охотно разнесла вдребезги стекло на входной двери. Грабитель выругался и, сделав еще два выстрела наугад, выбежал на улицу. И тут Каспер сделал ошибку - повинуясь охватившему его страху, он бросился к двери, но при этом не выпуская из рук деньги.
- Сто-о-ой! - заорал хозяин кабачка, но это только подстегнуло Каспера. Под грохот выстрела, он вылетел на улицу, где столкнулся с подбегающим полицейским патрулем. Его взяли тут же, на месте...
На суде выяснилось, что в кабачке сидели уважаемые люди, члены освободительного движения. И уголовная статья Каспера внезапно получила политический окрас.
После оглашения приговора его доставили в "Свинцовую Башню" - место, откуда ссылочных направляют по этапу в Сибирскую каторгу.
- Заходи, - угрюмо буркнул конвоир, распахивая перед новоиспеченным арестантом дверь камеры.
Он прошел внутрь: темное узкое помещение, с крохотным зарешеченным оконцем под потолком и нарами в два яруса вдоль стен. Камера не пустовала - на нижних нарах сидела сгорбившись темная фигура. Каспер сел напротив и некоторое время молчал, глядя в пол: перед его мысленным взором проносились последние события.
- Тебя за что? - вкрадчивый голос с участливыми нотками заставил его поднять голову. Перед ним сидела девушка в сером пальто и неестественно белым лицом в обрамлении черных, как смоль, волос. Каспера поразили её глаза - такой голубой цвет он видел на фабрике, в ваннах красильного цеха.
- Ни за что, - выдохнул он.
- Всех ни за что, а все таки?
- За... - тут Каспер задумался: за кражу? За бандитизм? За политику?
- А-а-а-а, - протянула девушка, - похоже, и правда - ни за что.
Она замолчала, повернув голову к светлому пятну окна. Каспер проследил за её взглядом и хмыкнул: окошко было очень похоже на то, что у него на чердаке.
- А тебя за что? - осмелев, спросил он.
Девица сперва скосила на него глаза, потом повернула голову. Не произнеся ни слова, она вытянула вперед руки в черных перчатках, и Каспер увидел на запястьях грубые широкие кандалы, за которыми со звоном поднимались толстые ржавые цепи.
- Ух ты, - поразился он, - а у меня таких пока нет...
В ответ прилетел презрительный смешок:
- Смертный, знаешь, кто перед тобой?
От тона, которым был задан вопрос по спине Каспера поползли мурашки, а волосы на затылке начали подниматься дыбом.
- Ты чего? - пробормотал он. - Ты кто?
- Всемогущий демон-инвалид, - хмыкнула девица и опустила руки.
- Инвалид? - не поверил Каспер.
- А то, что демон - тебя не удивляет? - сварливо буркнула девица. - Кстати, у тебя есть имя?
- Каспер.
- Я - Шелл, - представилась она. - С именами удобнее.
- А демон - это чего? Клан какой-то? - уточнил Каспер. - Я тут впервые, не знаю как и чего.
- Нет, настоящий демон из Преисподней, - Шелл пожала плечами, - губить людей моя работа.
- И ты здесь, чтобы погубить меня?
- Да. Но нет, - демон вздохнул, - цепи видел? Они настоящие.
Каспер почесал голову, в ней пошел сложный мыслительный процесс:
- Ты не можешь губить, потому что на тебе цепи, - сделал вывод он.
- Ну, да. А хотелось бы. Очень.
Продолжая стимулировать мысли почесыванием, Каспер нездорово хихикнул. На секунду ему показалось, что он просто сошел с ума. Словно прочитав его мысли Шелл произнесла:
- Нет, ты не безумен. Просто я попала в тюрьму, как и ты, и мне нужна помощь. Вот и ищу её здесь, среди тех, кому нечего терять и готовых связаться с демоном.
Каспер кивнул и некоторое время в камере стояла тишина.
- И как? - нарушил молчание Каспер.
- Пока никак. Одна половина боится до коликов, вторая - не верит.
- Я тоже, не особо верю, - признался Каспер, - хотя ты и странная. Может, ты просто - куку?
На мгновение ярко-голубые глаза Шелл превратились в черные дыры, в глубине которых полыхало мрачное пламя. Каспер испуганно отшатнулся.
- У тебя что-то с глазами, - пробормотал он.
- Мне нужен тот, кто мог бы снять проклятие, - тон Шелл был абсолютно нейтральным, но слова, словно черви, лезли в душу, цепляясь каждой буквой, - в обмен на это я дам богатство, власть, здоровье и вечную жизнь.
- Ты - Христос? - усмехнулся Каспер и покачал головой: - Нет, ты определенно - куку. Посмотри, мы в тюрьме, завтра нас повезут бог знает куда, где вечный холод и голодные медведи. О каком богатстве ты говоришь?
- Я покажу, если мы заключим соглашение, - продолжала Шелл, - подумай и ответь: да или нет?
Каспер молча смотрел на сумасшедшую девчонку. "Эдак и я могу свихнуться, - грустно думал он, - буду считать себя вторым Мессией, например, и ходить босиком по воде..."
- Да, - выпалил он.
- Отлично, - Шелл энергично поднялась, - тогда пошли.
Она подошла к  двери и уперлась в нее рукой. Каспер продолжал сидеть, ожидая фиаско чокнутой. Но к его удивлению, громко звякнул лопнувший засов, и дверь вихрем распахнулась, крутанувшись на петлях и  с грохотом  вмазала по стене.
- Как? - пролепетал ошарашенный Каспер, выкатывая на лоб глаза.
- Идем, - сухо позвала Шелл, - на свободе много дел.
Резким движением руки она опрокинула подбегающего дежурного. Солдат словно налетел на невидимую преграду,   выронил винтовку и рухнул на спину.
- Да ты и правда - демон, - пробормотал Каспер, выходя из камеры.
- А ты - непроходимый тупица, - пробормотала под нос Шельма, но повернувшись, громко произнесла:
- Надеюсь, наш договор в силе?
Каспер утвердительно затряс головой.

***
- Мир, безусловно, конечен, как и все в нем. Но имел ли он начало?
Каспер - полнощекий юноша, с нежным румянцем, лениво полулежал на кушетке. Подобно греческим аристократам, он держал в левой ладони благоухающую спелостью виноградную гроздь, а пальцами правой отрывал мощные налитые ягоды и методично отправлял их за пухлые губы в рот. Атласные одежды Каспера, расшитые золотом,  сияли в разноцветном цвете оконных витражей. Он ел, сплевывая косточки прямо на мраморный пол.
- Не имеющее начала, не имеет и конца, - послышался ответ из самого темного угла залы. - Если мир был всегда, он продолжит существование - вечно.
Каспер нахмурился, и съев еще пару ягод, с капризной миной бросил виноград:
- Я не согласен! - объявил он и, сев на кушетке, всунул ноги в персидские туфли.
Из угла донесся презрительный смешок.
- Проклятье! - выпалил юноша и с трудом поднял дебелое тело. - Не смей смеяться, демон!
Он погрозил в угол кулаком, потом потребовал:
- Покажи цепи, я хочу видеть твоё проклятье!
Из угла в свет взметнулись руки в черных перчатках. На запястьях висели грубые широкие кандалы, за которыми со звоном поднимались толстые ржавые цепи.
- Опять, как в башне? - удивился Каспер.
- Настроение, - процедили из угла, - неважное. Но, если желаешь...
В миг цепи изменились, став золотыми и отполированными до зеркального блеска.
- Обман, кругом обман, - вздохнул Каспер и вдруг вскрикнул:
- Постой! Так может, наш конец здесь - тоже обман?!
И снова презрительный смешок смешался с пением птиц, доносившемся из открытого окна эркера.
Каспер нахмурился и топнул персидской туфлей:
- Прекрати! Ты меня унижаешь. Нельзя смеяться над тем, что кто-то чего-то не знает.
- А вам на этот случай дана вера. Если не знаете, верьте. Люди на это способны.
- А ты - можешь говорить правду?! - снова вспылил Каспер. - Как я могу тебе верить, если... не верю?
Послышался шорох и звон цепей. Из угла на свет вышла девушка в элегантном сером пальто с дорогой аметистовой брошью на лацкане. Каспер растерянно сделал шаг назад:
- Я.. я что-то не так сказал? - растерянно пробормотал он. - Демон, ты сердишься?
Девушка встретилась взглядом с Каспером, и вдруг её голубые глаза на один миг стали черными. Словно две бездны разверзлись перед юношей, и он ухнул в нее, почти без сопротивления. Но продолжалось все это не более двух мгновений.
- Ты снова беседовал со священником, - утвердительно произнесла девушка, возвращая глазам голубой цвет. - Так не годится.
- По... почему?
Звеня невидимыми цепями при каждом шаге, девушка прошла к окну и сердито прищурилась на залитую солнцем улицу:
- Не люблю день, - проворчала она. - Эта энергия, суета, жизнь в своей первозданной хаотичности... Куда лучше вечер!
Она достала из кармана пальто темные очки и одним движением водрузила на нос.
- Священник говорил, что демоны лживы, - продолжал Каспер, - и еще он сказал, что не бывает таких цепей, которые не под силу демону сломать.
- Почему ты не называешь меня по имени? - вдруг спросила девушка. - Тебе запретили?
Каспер поежился, но ответил:
- Прости, Шелл, но священник говорит, что...
- Что это придает мне сил и отбирает их у тебя! - громогласно объявила Шелл. - Какая чушь! Он тебя портит, я его убью.
- Нет... Нет! Я запрещаю!
Шелл наклонила голову и вперилась зенками, которые снова стали черными, в переносицу Каспера:
- Запрещаешь? Мне?
- Э-э-э... - Каспер замер, мертвой хваткой вцепившись в край своих одежд. - Н-н-нет... Я...  прошу. Да! Я прошу - не трогай никого. Эти люди не заслуживают смерти.
Шелл чуть пожала плечами и снова отвернулась к окну.
- Мы с тобой договорились, - тихо заговорила она, - я даю тебе свободу, богатство, власть, а ты находишь способ освободить меня от цепей. Итак, ты богат, сыт, одет и ни в чем не нуждаешься. Но вместо того, чтобы искать ключ, ты ходишь... в церковь?
- Клин вышибают клином, - примирительно заблеял Каспер, - в каббалистических книгах  я не нашел ничего о проклятье и, подумал, может ответ есть у священника.
- И решил вышибить из кандалов меня, - горько усмехнулась демон. - Почему люди считают нас вероломными? Не наделяют ли они нас своими же пороками?
Каспер взмахнул пухлыми руками и заходил по комнате:
- Ты слишком драматизируешь, - торопливо заговорил он, - и вообще, к чему эта меланхолия?
- Она тоже не имеет начала, - эхом откликнулась Шелл, наблюдая за воробьями на карнизе, - следовательно, не закончится никогда.
- А я? Я - закончусь?
Шелл прицелилась в одного воробья указательным пальцем и беззвучно шевельнула губами, изображая выстрел. Птичка дернулась и, сорвавшись с карниза, серым комком полетела в зелень кустов. Шелл повернулась к Касперу:
- Ты? Нет, ты будешь жить вечно. Я прилагаю к этому немало усилий, клянусь!

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Мерси!

Ибо древо, не приносящее плода - срубают!
Только пусть попробует не дать. Чпок, и яблоня - дрова.

А как еще заставить человека что-то сделать для себя? Чем заинтересовать? А деньги интересны всем.

О да. Мерси!

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Объевшийся спаситель
Воскресение. Самый отвратительный день недели, хотя бы потому что родители отдохнули за субботу и у них прилив родительских сил. И если папА всех вывозит на плэнер с шашлыками и дурацкими играми, то маман проявляет себя кулинаром восьмидесятого уровня. Причем, её изыски начинают отравлять выходной раньше, чем плэнер папА.
- Доброе утро, девочки! - радостно чирикает она, когда мы с сестрой выходим в столовую. - Шелли, ты снова в черном? Неужели нельзя в выходной надеть что-то более яркое, посмотри на Бесс.
Зачем мне смотреть на аляповатое Младшее? Оно похоже на арлекина в своем желто-красном кигуруме. Чем не устраивает мое черное кимоно строгого покроя?
- Приятного аппетита!
Перед нами появляются тарелки... с отвратительной манной кашей. Ваниль, изюм, сахар - все это растворено в желтом питательном пудинге, сваренном, конечно, на фермерском молоке... Святые апостолы, где мой скрэмбл? Где мой тост с корочкой? Чем я заслужила это?
Бестия тоже не в восторге от каши. У неё так устроена физиономия - все видно, в том числе и мысли. И они очень схожи с моими.
- А что говорят воспитанные девушки, когда им подали еду? - чирикает маман. Я переглядываюсь с сестрой и мы хором произносим заученную фразу:
- Приятного аппетита, мамочка. Все очень вкусно!
Мысленно принимаю падмасану и беру ложку. Ложка неприятно кусает пальцы - настоящее серебро, никаких преобразований!  И ковыряю пудинг. Краем глаза замечаю, что Бесс взяла вилку. Вот дура! Никакого понятия, как себя ведут за столом и какими приборами что едят.
- Шелл, ты не ешь? Посмотри на сестру, ставлю тебе её в пример!
Мне в пример Младшее?! Оглядываюсь и, о чудо, у Бестии уже пустая тарелка. Невероятно!
- Сделаю домашку на завтра, если так же съешь и мою порцию... - шепотом начинаю переговоры.
- Бы-гы-гы, - лыбится арлекин, - ты чо, это же не съедобно. Особенно для меня.
В другое время я бы согласилась, но сейчас мне важно избавиться от манки на своей тарелке.
- Дура, - шиплю в ответ, - куда ты дела кашу?
- Сама дура! - без всякого уважения к старшим огрызается чудовище, - вилке скормила!
- Вилке? Как?! Она же серебряная!
- Не-а, у меня мельхуровая.
Бестия показывает вилку, та уже изрядно округлилась, но все еще выглядит голодной.
- Продашь?
- Домашка на завтра и на вторник, - называет цену вымогательница.
Улыбаюсь маман. Действительно можно было надеть что-то праздничное, яркое... в каких-нибудь жутких бабочках и розовый горошек.
- Как вы сегодня все быстро съели! - радуется она. - У меня осталось еще... кому добавки?!
Под столом раздается характерный звон и цокот металла по паркетному полу. Это убегает объевшаяся вилка. Мельхиоровая. Других нет, вокруг сплошное серебро и новые порции с манным пудингом.

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Зевака
Ad latus obscurum transite: nam crustula habemus

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Ммм. Мерси!

Errare humanum est

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)