Нет, нет. Только проза. И ничего, кроме прозы и печенек

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Это же выгодно!

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Химера
Пролог
На школьном дворе топтался  старый бес Богур - педагог старших классов,  и играл на тромбоне. Иногда, когда синкопа не умещалась в длине трубы, он начинал дрыгать копытом, приводя в движение ударную установку. Грохот стоял такой изумительный, что все уроки были сорваны, и обучаемые столпились у окон, разглядывая странное представление.
- Ой, он умом двинулся! - взвизгнули где-то со стороны младших классов. - Вызывайте "неотложку"!
Малышня захихикала, в беса полетели жеваные бумажки. Но он только обрадовался им и, развернувшись к активным зрителям, выдал такое "фа", что задребезжали стекла.
- Светлые ангелы! Святые апостолы! Манну вам в глотку! - из дверей школы выскочил настоящий Богур. Теряя и ловя на бегу золотое пенсне,  он устремился к своей копии с тромбоном. Богур-музыкант сперва изобразил испуг, а потом довольно шустро засеменил прочь от разъяренного педагога. При этом он забыл о веревке, связывающей его левое копыто с барабанами, отчего те поволоклись по асфальту, источая немузыкальный скрежет.
- Абракадабра! - возопил настоящий Богур, и его двойник растаял.
- Браво, браво, - раздался мягкий зловещий бас из окна директорского кабинета. - Очень наглядное разоблачение химеры. Зайдите ко мне после уроков. С участницами этого представления.
Богур сглотнул комок в горле и тут до него дошел смысл последних слов директора:
- Участницами? - переспросил он в пустоту.

***

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Химера. Глава 1
Пансионат "АкваФло", расположенный на берегу самого синего Черного моря, принимал очередной заезд отдыхающих. Среди них были две мрачные девицы, выделявшиеся из толпы каким-то особым лоском. Не то, чтобы их одежда или прически радикально отличались от того, что носили остальные туристы, но любой сказал бы - иностранки.  За всю поездку на чудесном транспорте типа "пазик" они ни разу не улыбнулись, а ведь погода стояла отменная: в безоблачном небе сияло чистое солнце, вдоль дороги еще пока зеленели трава и листва на деревьях (и это в октябре!). Да и сама дорога несла мощный заряд веселия - почти ровная, с  лихими поворотами и горками: вверх-вних, вверх-вниз! От такого начинали реагировать даже самые закаленные путешественники. Но эти две девушки сидели так, словно каждая проглотила скалку или даже шестигранный лом. И только когда пазик остановился перед регистратурой пансионата и открыл двери, та, что с рыжими волосами прошипела в адрес своей черноволосой компаньонке:
- Это ты виновата.

На регистрации случилось маленькое приключение. Документы у девушек оказались в порядке, но их имена вызвали у администратора бурю негодования:
- Это же клички какие-то! - возмущалась женщина. - Кошек так зовут, а не людей.
- А кто сказал, что мы - люди? - сухо поинтересовалась черноволосая, чуть подаваясь вперед к стойке. По паспорту она значилась, как Шельма.
- Теперь люди, - эхом напомнила рыжая, по документам - Бестия, и вредным голосом напомнила:
- Из-за тебя.
- Ненадолго, - огрызнулась Шельма. - Три дня пройдут быстро, особенно если...
- Как не люди? - выпучила на них глаза администратор и тут же нахмурилась:
- Вы учтите, у нас на территории ни алкоголь, ни всякая другая наркомань - строго запрещена! Ясно?! Вот вам ключ, ваш номер - шестнадцатый в третьем корпусе.
- Ключ - один? - Шельма удивленно подняла брови.
- Один, - пожала плечами администратор, - а сколько вам? Десяток?
- Нас же двое...
- А ключ - один! - администратор снова начала заводиться. - Не княжны, чтоб каждой ключ! Договоритесь, вы же сестры. И вообще, вынос ключа за территорию - запрещен! Сдавать на стойку! Ясно?!
От её слов в угольно-черных глазах Шельмы заблестели нехорошие желтые огоньки. Она величественно выпрямилась и вскинула подбородок:
- С-с-смертная... - страшным вкрадчивым голосом начала она, но её перебила Бестия.
- Ладно, кончай уже, - буркнула она и пихнула Шельму в плечо, - княжна.... Человеки мы, ваше темнейшество, поэтому обтекай. Вот снимут проклятие...
Шельма сразу как-то поникла и, схватив за ручку, поволокла чемодан к выходу:
- Я запомню... - ворчала она себе под нос. - Нет, я запишу...  Каждую секунду, каждого часа, каждого дня! Хорошо, что их всего три...
Бестия забрала ключ и, легко подняв свой чемодан, вприпрыжку помчалась догонять сестру.

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Химера. Глава 4
Однако, плану Шельмы не удалось осуществиться - кабинет был закрыт без объяснения причин. В административном корпусе было прохладно и тихо, как в туберкулезной клинике. Для полного сходства не хватало тонкого запаха хлорки.   Раздосадованные таким препятствием сестры синхронно попробовали пройти сквозь стену, но советская постройка выдержала и отбросила княжен на середину коридора.
- В конце концов, - принимая поражение, заметила Шельма, - узнать адрес бабушки можно и у охранника.
- Опять к этому козлу? - возмутилась Бестия, но её вопль остался без внимания.
Охранник совсем не обрадовался второму визиту двух сестер. К тому моменту он уже прекратил свое шатание по аквапарку и тихо дремал в будке спасателя с биноклем на груди. Тем не менее, секрета из имени и места проживания бабушки Веры он делать не стал, и сразу же выдал всю информацию. Жила она одна, занимая самый дорогой номер в самом престижном корпусе.
- Лифт! - выпалила потрясенная Бестия, когда сестры пришли по указанному адресу. - Трындец! Четыре этажа, и у них - ли-и-и-ифт!
Шельма по обыкновению была невозмутима. Она деликатно постучала и нажала на ручку. Замок оказался не заперт, и дверь отворилась, открывая проход в номер. Да, люкс, он и в "АкваФло" - люкс. Милой обшарпанности и душевной занюханности здесь не было и в помине. Глянцевая крупная кафельная плитка с мраморным узором устилала пол. В жилой комнате (а в номере еще было и подсобное помещение, для хранения багажа) лежал пушистый палас. Изящный стеклянный столик под огромным телевизором на стене венчала початая бутылка хереса. В воздухе витал аромат ментоловых сигарет.
Хозяйка номера, женщина неопределенного возраста, которую можно было бы считать еще молодой, если бы не изможденное морщинистое лицо, полулежала на диване, завернувшись в банный махровый халат. Увидев вошедших, она пошевелилась:
- Кто вы?
- Не здравствуйте, - привычно поздоровалась Шельма. - Мы по поводу девочки. Вы позволите?
- Девочки? - удивилась женщина и стало ясно, что она - пьяна. - Не понимаю.
- Ну,у тя ребенок пропал, - выпалила Бестия, - ты ж его ищешь! Ку-ку, бабуля!
Сестры смотрели, как лицо женщины вытягивается от удивления, потом резко скривилось, словно от неожиданной боли.
- Нет Веры, - донеслось её бормотание, - давно уже... сколько?  Два... нет, три года нет... Хотите выпить? - внезапно женщина энергично поднялась с дивана и направилась к столику с бутылкой. - Надо. Надо выпить!
- Мы потом не расплатимся, - усмехнулась Шельма, - хорошего вам отдыха.
Она шагнула к выходу, увлекая за собой рыжую сестру. Когда они вышли, Бестия атаковала Шельму вопросами:
- Это чо было? А? Чо за бабка такая? Чо мы ушли-то? А Вера?
- Вера - химера, - буркнула Шельма, - и не бабка она, разве не видно?
- Да ладно, - рыжая полезла пятерней в шевелюру, - так-то бабка. А почему химера?
- Потому что живет в телевизоре, - терпеливо пояснила Шельма, - ну и еще вот так, в суматохе поиска.
- Чет я не догоняю, - призналась Бестия, - там в телевизоре - биологическая атака. Ща придем, покажешь!

Когда они вернулись в свой номер, Бестия прилипла к телевизору. Война микробов продолжалась, но теперь перевес был за черными. Шельма ленивым движением переключила на первый канал. Там шла бесконечная реклама сока "Рич".
- Вот она, пропавшая, - усмехнулась темная княжна. - Химера.
Восьмилетняя девочка с косичками, в розовой кофточке, шортиках и черных кроксах увлеченно выпивала сок и рассказывала о том, что ничего лучшего в мире быть не может. Бестия удивленно разглядывала её, пока вдруг не спохватилась:
- А почему - Вера?
Шельма в ответ растянула тонкие губы в хищной улыбке:
- Мы вернемся к этой женщине послезавтра. С бумагами.  У меня ощущение, что она - наш человек.

Конец

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Ммм... Мерси!

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

Розы Гелиогабала. Глава 2
Серные копи: вонь, грязь и смрад.  Тысячи полупрозрачных душ тюкают кирками породу, выбирают из нее куски серы и складывают в мешки. Позади следят козлоногие бесы, и горе той душе, что перестала работать. Тут же двенадцатиметровый батог, со свистом рассекая пыльный воздух, опустится на спину лентяя. Душа не может испытывать страданий телесных, но страдания духа во сто крат их сильнее.
- Работать! - рычит козлоногий рогач.
- Эй, Ксафа, - вдруг окликнул свирепого надзирателя девичий голосок.
Тот обернулся, и тут же жестокий оскал на морде сменился верноподданнической  улыбкой:
- Чего изволит ваше темнейшество?
Свет факелов, коптящих на стенах, отражался в темных очках Шельмы. Она подняла руку в черной перчатке и указала на спины работающих душ:
- Мне нужны десять работников. На десять лет.
Ксафа мигнул и махнул козлиными ушами:
- Разумеется, - проблеял он, - но нижайше прошу позволения спросить, а есть у вас на то разрешение темнейшего князя?
Шельма опустила руку, оставаясь неподвижным монументом:
- Нет. Папа не в курсе этого дела, - пояснила она и, увидев, как Ксафа начинает разводить руками, добавила:
- Папа может быть и не в курсе твоего выходного. Тебя подменит  Бестия.
- Трех, - быстро выпалил Ксафа, - и даю двадцать работников.
- Двух и пятнадцать, - не терпящим возражений тоном отрезала Шельма, - и хватит! А то велю выпороть.
Бес наигранно вздохнул и даже шмыгнул рылом:
- Вы совсем, совсем не любите бедного Ксафу, - промычал он. - Но чего уж там... договорились.

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)